Re.:Цензия
на стихотворение Оксаны "Фудуризм"
|
Современное стихосложение развивается в очень интересном направлении, перемешав в себе лучшие традиции русской классики и худшие традиции такого социокультурного явления, как ПП (постмодернизм, причем поганый). Одной из ярчайших поэтесс (И да простят меня Марина Ивановна Ц. и Анна Андреевна А.) относящихся к этому замечательному и во всех отношениях прогрессивному направлению, является госпожа Копытова.
Самоопределение её стиля как «фуДуризма», уже наталкивает нас на прямые ассоциации с ПП, прочитав которое искушенный филолог немедленно вспомнит различные литературные течения начала прошлого века, однако искушенный ПП филолог тут же проникнет в глубь этого символичного названия, выделив там корень –дурь- и новообразованную приставку фу- (ежели таковой филолог окажется лингвистом), или же сразу заговорит о мотивах КАРНАВАЛЬНОСТИ (ежели тот же филолог окажется литературоведом), хотя и ПП-филолог тут же вспомнит и различные литературные течения начала прошлого века. Но это уже не столь важно.
Теперь обратимся непосредственно к тексту и попробуем выделить основные ПП-черты данного стиля, не забывая, кстати, и о Карнавальности (сццылко на М.М. Бахтина). Уже первые строки этого стихотворения, написанного трехстопным анапестом, преимущественно с мужской рифмой, переходящей к концу строфы в женскую, отсылают нас к народному карнавальному сознанию. Примечательно, что это в целом философское стихотворение начинается с таких непоэтичных строк о еде и воде:
Накормлю я себя об еду,
Напою я себя об воду ,
именно такое травестирующее начало призвано создать общую атмосферу дурачества в стихотворении.
Однако, далее общий тон неожиданно меняется, намечая другую, не-карнавальную, лирическую линию. В лучших традициях русской классики интерпретируются такие ключевые для лирического героя темы, как тема дороги (ассоциации и аллюзии, скрытые здесь прозрачны даже для не-филологов), и конечно, же образ погоды, времени года, как средства передачи настроения, который пока только слегка намечается:
Об дорогу домой пойду,
Попсихую об время года.
Лирическая тема плавно переходит в идею суицида, рефреном опоясывающую все стихотворение. Какая безысходная тоска ПП-сознания видна в следующих строках! А именно в мотиве самоубийства заключен основной пафос стихотворения:
Я расстрою себя об жизнь,
Я испачкаю бритву об вены,
Буду бредить об миражи
И в итоге убьюсь об стену!
Следует сказать ещё несколько слов о теме сумасшествия и бреда. Любой человек, прогруженный в культуру постмодернизма, уделяет большое внимание параллельным реальностям, душевным болезням и различным средствам изменения сознания. Как мы видим, лирический герой госпожи Копытовой не лишен и этого аспекта мироощущения современного человека.
Заплутавшая в лабиринте ПП человеческая душа начинает искать выход в различных идеях, концепциях, религиях, обращается к предшественникам, одним словом, ищет спасение в обретении знания. Однако неспособность безоговорочно принять на веру какие-либо догматы приводит к протесту против навязываемых идей, не смотря на то, что первый позыв к обучению исходит чаще всего от самого человека:
Я об книгу себя научу,
Об неё же себя устану.
Я об рот во всю мочь закричу,
Во весь рост я об ноги встану.
И снова появляется тема безвыходности и суицида:
Об башку я сломаю окно,
Лужу пролью об колено,
Поцелую ступеньки спиной
И еще раз убьюсь об стену !
Кстати, даже попытка суицида не избавляет лирического героя от извечной экзистенциальной тоски. Как мы видим, в последней строке появляется « ещё раз », то есть уже совершившаяся попытка убежать от проблем не принесла спасения, и снова герой вынужден пытаться порвать связи с тем миром.
Но не тут то было. Снова и снова оживающий, словно новая птица Феникс, герой ищет спасения на лоне природы, и тут появляется очень интересный момент – не смотря на 2 неудавшиеся попытки суицида, умирать насильственной смертью, не найдя ответа, он себе позволить не может и поэтому должен обращаться к постылой действительности, столь ненавистным полезным советам и правилам (« гигиене »), чтобы избежать страданий и боли от физических заболеваний. И снова мы видим карнавальную амбивалентность: герой хочет умереть и одновременно умереть не может, а так же в нить произведения снова вплетаются плотские, сугубо физические моменты, присущие ПП-сознанию. Особое внимание нужно уделить появляющемуся мотиву смеха, снова отсылающему нас к народной культуре, насильственная смерть не так смешна, как выбранный лирическим героем способ самоубийства, и это ещё одна веская причина не принять её.
Я об лес прогуляю себя,
Укушу там себя об гиену,
А чтобы не сдохнуть об смерть,
Помоюсь об гигиену.
Я могла бы об боль пошутить,
Поболеть себя об гангрену,
Но об это мне не смешно,
Я уж лучше убьюсь об стену!
Последняя строфа начинается более жизнерадостно. Неудавшиеся попытки самоубийства приводят к мысли о том, что жить не так уж плохо, что в мире существует любовь (интерпретируемая, кстати, весьма карнавально, ну, думаю, сами догадаетесь, почему), поэзия, просто само существование, которому мы придаем значение. Немаловажную роль здесь играют и « глупицы-люди », вызывающие у лирического героя госпожи Копытовой иронический редуцированный, вполне карнавальный смех. ПП сознание вообще воспринимает обывателя, да и просто человека, как факт существования достаточно иронично. ПП-поэты и писатели часто делают свои произведения многослойными, доступными и интеллектуально подкованному и неискушенному читателю. Здесь это, конечно, выражается в использовании аццкой грамматики, которая призвана адаптировать произведение для простого читателя.
Всё же здорово жить об жизнь,
Об глУпиц-людей улыбаясь,
«Об любовь кого-то любить,
По ночам об него засыпая…»
Об банальность стихи рифмовать,
Об безмозглость мнить себе цену…
Итак, в последних аккордах этого произведения, перечисляются традиционные темы поэта и поэзии, как предназначения и дара, от которого не откажешься, даже если это и попахивает графоманством и банальностью, тема любви и домашнего очага, как приюта успокоения и просто человеческого счастья, тема смеха… Но в итоге ПП-сознание все же решает, что таком заблуждении жить невозможно, даже если и иметь достаточно высокую самооценку для оправдания оного, и возвращается к идее суицида, как единственного ответа на все вопросы:
Чем такое об вас читать…
Мне привычней убиться об стену!!
Но не стоит думать, что все так прозрачно. Ибо такой эпатирующий пафос во многом метафоричен. С помощью введения темы суицида госпожа Копытова добивается усиления мотива безвыходности и безысходности ситуации, в которую попадает ПП-сознание, в которой существуют только вопросы, но не ответы на них. Самоубийство показывает то, что только добровольная смерть, которую можно понимать и как принятие бесперспективности ситуации, за которой следует смерть, как признание отсутствия смысла жизни, так и просто отказ от поиска этого смысла. Так что оставьте себе возмущенные выкрике о том, что это подстрекательство к самоубийству.
С уважением, собрат филолог. А.С. Puzzle.