"Весеннее столботворение".

Общая информация: Весеннее столботворение - это акция, посвященная весне, истории архитектуры и искусству в самом широком смысле слова. И, конечно же, это выход за границы повседневности, праздник юмора и оригинальности мышления.
Время: 1 апреля (совершенно неслучайно) 2007 года
Место: непосредственно на улицах города Саратова.
Организаторы: art-sudia "Пикирующий Птеродактиль" (посетить их сообщество в ЖЖ)
Афиша: посмотреть
Маршрут: проследить

Архитектурные памятники Саратова.
"Обломки былой роскоши"

Одной из главных целей акции было знакомство участников с архитектурными памятниками Саратова, их своеобразием и историей. Но самым главным была возможность увидеть красивое в давно знакомом, по-новому взглянуть на тот город, в котором мы живем.

(почти все описания архитектуры в данном отчете, за редкими исключениями, взяты из замечательной книги Терехина "Века и камни")

Радищевский художественный музей (улица Радищева, 39)—явление незаурядное, широкоизвестное. Это один из сим­ волов, культурных центров Саратова. Сказано и написано о его истории много. Когда в начале 80-х годов прошлого века мысль о создании первой в России провинциальной художественной галереи ста­ла обретать черты реальности, столичный архитектор И. Штром по просьбе основателя .музея А. П. Боголюбова составил про­ ект здания. Музейная постройка как тип была в то время еще фактически неразработанной, поэтому зодчему едва ли не впервые пришлось искать ее функциональное и объемное ре­шение. Со своей задачей мастер справился блестяще: музей стал новым композиционным акцентом ансамбля Хлебной пло­ щади, тактично.вошел в ее существовавшую застройку. Жаль, что не были осуществлены два симметрично расположенных боковых флигеля, которые предполагались по проекту,— более развернутый в этом случае фасад активнее формировал бы фронт улицы. Композиция плана и главного фасада навеяна образами классицизма. В этом убеждает симметричная, завершенная не­ большим фронтоном лицевая часть здания, ее отдельные эле­ менты— колонки, рустовка стен, подоконные балюстрады, зам­ ковые камни окон. В основе плана лежит каноничная схема — совпадающий с его продольной осью коридор с расположенны­ми по бокам от него анфиладами помещений, который приво­ дит к крупному и светлому залу. Но был и ряд новаций: сдер­ жанность декора (подчеркивалось, что здание—своего рода футляр для хранящихся в нем художественных ценностей), со­ временная отделка (точная лицевая кладка) и, наконец, круп­ ные, почти витринные окна, дававшие достаточно света экспо­ натам. Интерьер музея впечатлял, но не роскошью, а велича­ вой гармонией. Холл и исходящая из него круто вверх широкая парадная лестница, залитые солнечными потоками, рвавшимися в здание через световой фонарь, сообщали приподнятость и предчувствие чуда каждому вошедшему в этот удивительный храм искусства. два года строили, руководил губернский архитектор А. Салько. Летом 1885 года состоялось торжественное открытие.

Липки. Городской сад... Раз в году дорогу сюда можно найти по запаху — све­жему, сладкому, пьянящему, когда цветут те деревья, что дали ему свое ласковое имя. Запах слышен в округе за квартал. Городской сад... Ему идет уже семнадцатый десяток лет — почтенный возраст. А начиналось все с обычного городского вала. С того самого оборони­тельного вала, который возводили по поручению саратовского коменданта «совне всего города от Волги к буераку» летом 1774 года иностранные по­селенцы. Насыпь понемногу росла. Однако в 1780 году , с образованием Саратовского на­местничества, когда город получил статус губернского центра и стал быстро расширяться, здесь, на окраине, разместилась губернская администрация: дома губернатора и вице-губернатора, присутственные места, позднее — контора опекунства иностранных поселенцев. Возникла новая, администра­тивная, площадь. Земляные работы были прекращены, и вал, теперь никому не нужный, стал оседать, разрушаться. Годы шли, многие забыли о нем, но вот в 1825 году вокруг площади, на которой заканчивалась отделка нового Александро-Невского кафедрального собора, высадили молодые липы. Тогда и вспомнили о старом вале местные жители. И назвали зеленую площадь бульваром. Слово «бульвар» происходит от немецкого «больверк» (бастион), а фак­тически означает «прогулку на балах укрепленного города». Липки — го­родской (позднее Александровский) бульвар, как его называли в XIX веке, и Новая Соборная площадь стали тем ядром, которое положило начало современному центру Саратова.

Здание городской администрации, сейчас - художественное училище. Сразу же после примечательного 1780 года «в степи, за городом» (примерно на углу нынешних улицы Ком­ мун ар ной и проезда Коговского) было построено деревянное здание присутственных мест. Но уже в самом начале XIX века правительство, заинтересованное в укреплении своего авторитета в губернских центрах, позаботилось о том, чтобы перевести органы местного управления из временных и мало приспособ­ ленных помещений в капитальные представительные здания. В 1803 году крупный столичный архитектор, один из корифеев классического стиля, А. Захаров разработал «образцо­вый» проект казенных зданий для губернских городов. Один из этих проектов присутственных мест был прислан для осу­ ществления в Саратов. Предложенный вариант отличался эко­ номичностью, утилитарностью планировки. Выделялось цент­ ральное ядро—залы с парадной лестницей, —придававшее деловому зданию «презентабельность» и вес. Однако этот проект носил рекомендательный характер; окончательную доработку он должен был получить в губер­ нии, сообразно с местными требованиями, вкусами и возмож­ ностями. Саратовский губернский архитектор X . Лоссе внес свои изменения (например, несколько удлинил здание) и на­чал постройку. А завершил ее в 1807 году В. Суранов , сменив­ший Лоссе на этом посту. Двухэтажное Ш-образное в плане здание размещалось не­ обычно Но (факт для Саратова того времени не выдающий­ся) во время большого пожара 1811 года здание сгорело. По­ сле этого В. Суранов составил проект возобновления присутст­ венных мест «о трех этажах». Таким здание сохранилась до сегодняшнего дня (ныне музыкальное и хореографическое учи­ лище, улица Радищева, 22 ). Правда, в середине века присут­ственные места опять горели, но вскоре были отделаны заново, «с прибавлением с двух сторон новой пристройки», теперь по проекту Г. Петрова. В 70-х годах подумывали об очередном расширении здания губернской администрации, с постройкой второго корпуса напротив, через улицу. Подумали, подумали, да и забыли.

Консерватория. Открывает вместе с гостиницей «Астория» ряд переселенческих построек в Саратове. Ведь все почти привыкли, что это—модерн, вернее, отпочковавшаяся от него к 1910-м годам псевдоготика. Многие знают — автор этих зданий С. Каллистратов , учился он в Швейцарии, стало быть... Нет, нельзя ста­вить точку, ибо все не так просто. Итак, 1902 год. Уже стоит (и не первый десяток лет) на Немецкой улице величественный католический костел, а рядом, на Никольской, лютеранская кирха. Теперь на пересечении этих улиц, бок о бок с конторой опекунства иностранных посе­ленцев, возводится трехэтажное, довольно неуклюжее здание музыкального училища в формах «теремной» архитектуры. Ре­ акция— буря негодования. Недовольство растет, и через несколько лет город принимает решение: открыть здесь консерваторию, зано­во отделав здание. Было несколько проектных предложений, но приняли это, каллистратовское. К 1912 году здание неузнаваемо изменилось: надстроены башни, изме­нены формы покрытий, новую трактовку получили фасады. Не будем утомлять читателя перечислением их элементов и дета­лей— важнее сейчас другое: образ произведения, его централь­ная идея. Сформулируем ее так: здание — центр, символ, знак места (по аналогии с ратушами европейских городов). Фило­софское начало явно превалирует над художественным. Хотя заказчиком здания выступал город, реально основной пакет акций был в руках переселенческого клана. Собирательна не только градостроительная идея, но и архитектура постройки. Здесь можно найти как «цитированные готические фрагменты» (скульптуры. Витражы), так и приемы модерна ( рисунок окон первого этажа, ассиметрия фасадов, ..) не детали тут главное. И еще один существенный момент. С. Каллистратов (как и многие проектировщики начала века) довольно легко и безболезненно менял жанры, безусловно, оставаясь при этом большим мастером. Доказательство этому – совершенная градостроительная постановка объекта, надежно скрепившая альянс двух улиц. На старых фотографиях видно, как корреспондируют консерваторские шпили завершениям двух переселенческих храмов. А нервный зигзаг силуэта здания и сегодня отвечает городскому ритму, служит эмблемой саратовской архитектуры.

Наверное, одним из самых массовых был во второй поло­вине прошлого века класс зрелищных зданий. И это не слу­ чайно. Оживление общественной жизни города, сенсационные изобретения технического века — электрический свет, кино, бу­ря информации, наконец, определенные послереформенные ус­ пехи в образовании и культуре,— на все эти симптомы чутко отзывалась архитектура. Оборудовались залы и возводились специальные здания синематографа, воксалов (вокальных сало­ нов), клубов, появлялись новые театры. Один из первых в Саратове кинотеатров — в доме Парусинова на Немецкой улице, известный сейчас как «Центральный» (проспект Кирова, 22), открылся в 1907 году *. Реклама: « …Гранд-Мишель представляет шедевры русской и иностранной синематограии. Общая тишина и образцовый по­ рядок; в фойе работает буфет. Трамвай во всех направлениях». Небольшой по фасаду дом уходил коридорами и залами от улицы и суеты куда-то в свой мирок, в глубь квартала. Туда и увлекал он многих широкими экранами пестревших рекла­мой витрин. Нет, еще раньше, издали он обращал на себя вни мание— броскими аттиками и выпуклыми балконами фасада, эффектным крупным куполом. И зритель с замиранием сердца убыстрял ход, почти бежал — туда, где в окружении мрамор­ ных фигур, в полумраке уютного зала уже слышались ему при­ глушенные пассажи рояля—начиналась «фильма». Этот комплекс, наоборот, вальяжно раскинулся фасадами едва ли не на целый квартал, от пожарной части с каланчой до угла Никольской улицы (ныне — часть Коммунарной пло­щади, в квартале между улицами Коммунарной и Радищева). Сразу три дома смотрели окнами на Липки. Первым — в 1885 году — выстроился частный цирк, а в 1904 году — театр Очки ных, с большим зрительным залом, хорошо оборудованной сце­ ной, дорого украшенными кулуарами, ресторанам и даже лет­ним садом. Рядом архитектор А. Клементьев возвел здание концертного зала «Ренессанс» — праздничное, изощренно-на­рядное. А с другого бока к театру пристроился маленький си­ нематограф с шокирующим именем «Мефистофель». Трио зрелищных зданий составляло великолепный, слажен­ный архитектурный ансамбль. Сама жизнь этого комплекса закончилась по-театральному неожиданно и драматично. ... В клубе МВД имени Ф. Дзержинского, который к тому времени занял переходивший из рук в руки концертный зал (на месте театра и синематографа — углом на улицу Радище­ва— еще в 30-е годы построили большой жилой дом), было шумно и весело. Хлопали пробки, ярко горели люстры, гремел оркестр. Встречали новый, 1948 год. Под утро, когда сапоги гостей отскрипели по сугробам домой и улица уснула... грох­ нул взрыв, от которого полопались стекла в соседних домах и попадали с елок игрушки. Как оказалось, это не было дивер­ сией или дьявольской шуткой,— от брошенной кем-то папиросы взорвался газ в подвале здания. Ребятня со всей округи долго потом собирала по Липкам дорогие конфеты в ярких оберт­ках... Спасти здание не удалось. Через несколько лет на этом самом месте построили филармонию — традиция квартала ока­залась очень стойкой.

Дом с архаичным авто. Полустертое изображение необычной машины тесно связано с биографией самого дома. С конца xviii века здесь находилось знание евангелическо-лютеранской консистории – духовного ведомства переселенцев этого вероисповедания. В 1834 году учреждение было переведено в Петер­бург, о доме же полвека ничего не было слышно. В конце 1880-х годов постройку приобрел Р. Эрт . Он заново отделал фасады и интерьеры, а в 1900-м году пристроил к дому «гро­мадный (то свидетельству газет) оклад сельскохозяйственных машин и орудий». Тогда и появилось на стене рекламное пан­но с локомобилем . Теперь об архитектуре здания. Дом Р. Эрта наглядно ил­ люстрирует эволюцию переселенческого зодчества (его город­ ской ветви). Вначале — общинная (постройка, утилитарная и простая по архитектуре. Затем, в конце XIX века,— особняк состоятельного предпринимателя, выходца из колонистов. Су­ ществующий объем дополняется, усложняется многочисленны­ми элементами и деталями: башенками, орнаментальной клад­ кой, балконом; меняется рисунок переплетов. Новый наряд дома имел декоративный, символический характер. Но, невзирая на формализованное решение, дом вызывает заслуженный инте­рес как попытка разнообразить канон, по-новому интерпрети­ровать его в рамках эклектики. Наконец, добавленный на ру­ беже века объем почти ничем не выделялся среди других внут риквартальных построек: он прост, функционален, экономи­чен— вполне в духе рационального модерна. Лишь по фраг­ментам кладки да пропорциональному строю можно отнести дворовую пристройку к произведениям переселенческой архи тектуры.

Группа жилых зданий Л. Пташкин а ( ныне Сов., 3) – типичный образец доходных домов позднего ( построены в 1911 – 13 гг .) модерна. Уличный фасад, который тесно объединяет два тесно сросшихся разновременных корпуса, велик и мог бы показаться монотонным и плоским, несмотря на обильную пластику (от геометрич. Орнамента до фигур демонов-атлантов и кариатид). М ногоопытный П. Зыбин использует ударный прием стиля – эркеры (часть внутр. Объема здания. Вынесенная за пределы наружной стены; всегда с окнами; в один-несколько этажей, до земли обычно не опускается), балконы, комбинация которых сразу наполняет объем зданий движением и драматизмом. Но это – а фасаде. А за его стенами были (и есть) квартиры – современные и удобные. Жили в них семьи среднего достатка – преподаватели, адвокаты, врачи. Квартира начиналась с небольшой передней/коридора, вокруг которого группровались помещения (парадные – на улицу и жилые – во двор). Комнаты - анфиладой. В каждой квартире были парадная и черная лестницы. Лепная отделка первой, тяготеющие ко второй кухня, комната прислуги, санузел; паровое отопление, газ, телефон, электричество, ванные дополняли набор удобств. Была даже прачечная на подвальном этаже; подняться в хату можно на электрическом лифтов. Подъемнике (1 в городе).

Среди построек В. Суранова в Саратове,(вдруг многим и так мзвестны остальные его работы?) как «казенных», так и частных — комплекса Александровской земской больницы, тюремного замка, старого гостиного двора, особняка Катенева,— когда зодчий по тем или иным причинам был скован в выражении собственных архитектурных взглядов (то жертвуя их жесткой функциональной, утилитарной потребности, то счи­таясь с необходимостью тактично «войти» в контекст застрой­ки,, вписаться в ансамбль), выделялся большой особняк дворцового типа , возведенный по его проекту в 1810-е годы для П. Иванова (ныне — областная контора госбанка, улица Со­ветская, 2). Поставить его предполагалось «на гладкой высо­те», на Губернаторской улице, где только начинало оживать строительство в новых кварталах, размеченных по плану го­рода 1812 года. В этой последней своей постройке мастер слов­но отдал дань памяти царскосельскому периоду жизненного пути, подвел итог своему творчеству. Этот особняк нужен был улице как ори­ентир, как своеобразный эталон. И он таким стал. Главный его фасад — великолепный об­разец строгой и одновременно торжественной композиции клас­сицизма. Здесь было все: от безукоризненных пропорций (по­истине «алгеброй поверенная гармония»), каноничной иерар­хии общего и его частей (весь строй фасада подчинен теме пор­тика) до любовно вылепленных, прочувствованных деталей (капителей ионических колонн, надоконных сандриков с кронш­тейнами, балясин), выразительного контраста фактур («рва­ного» камня цоколя, рустовки первого этажа и гладко ошту­катуренных стен второго и третьего), прихотливой игры свето­тени. Все, что умел и знал мастер, воплотил он в этом здании. На том и спасибо прославленному)

Мичурина, 123. К этому дому приводит небольшая крутая улочка — один из многих саратовских взвозов, берущих начало от Волги. Вер­нее, приводит к железобетонному забору, а уже за ним можно разглядеть верхушку белого фронтона особняка. Дом построен в 30-е годы XIX века , а раньше—до конца XVIII века — здесь, точно по линии взвоза, проходили город­ские укрепления — вал и ров. Там, где они пересекали почтовый тракт на юг — Царицынскую улицу, находились одноимен­ные городские ворота. Но в конце века вал срыли, ров засыпа­ли за ненадобностью. Получился взвоз, безымянный до тех пор, пока прямо поперек него, чуть выше нынешней улицы Ми­чурина, не выстроил усадебный особняк князь И. Баратаев (ныне жилой дом по улице Мичурина, 123). С тех пор и носит взвоз звание Князевокого. лучшего места для дома было не найти, и сам дом привлекал глаз. Но сейчас ... То есть сам дом остался — и колонны, и мезонин с балконом. Да только нет вокруг бы­лого сада, нет бело-охристой гармонии фасада (дом выкра­шен, как будто облит из ведра грязно-белой краской), сбиты нарядные капители колонн, торчит дранка из-под облупившей­ся штукатурки, пропали куда-то точеные дубовые балясины... Но самое досадное — коллективный осуждающий взгляд на страшный забор и не менее презрительный на 16-этажку( проект кото­рой, кстати, морально устарел еще до начала строительства. )

Одним из лучших особняков «чистого» модерна в Сарато­ве был дом Э. Бореля на углу Армянской и Гимназической улиц (ныне городской дворец бракосочетаний , улица Волж­ская, 22). Экспрессия, присущая стилю, свободное сочленение объемов в сложную многофасадную композицию, богатство и изобретательность пластических элементов—вот качества, ко­торые, объединившись, создали архитектурный образ редкой притягательной силы. Если выделить главное, определяющее качество особняка, то это компактность: он, как плотно сжатая пружина, тревожит внезапностью притаившейся энергии. Мас­са здания собрана вокруг центральной точки — холла; центро­стремительная сила скругляет все элементы дома — окна, уг­лы, макушки пилонов, изгибает стены, стальные решетки, на­весы и оконные переплеты. Стены едва заметно наклонены во­внутрь— если продолжить их вверх, то они рано или поздно встретятся в «небесном фокусе». Оказавшись внутри особняка, неожиданно обнаруживаешь, что он очень просторен, даже велик. Интерьеры, существенно осовремененные за многие годы и ремонты, все же сохраняют стильный колорит. Но нет .нужды их описывать — большинство саратовцев хоть раз да побывали внутри этого особняка.

Дом Горина (проспект Ленина, 39), построенный на Мос­ковской улице в конце 1880-х годов , был едва ли не первой крупной доходной постройкой и при этом одним из самых яр­ких образцов «русских» стилей в Саратове. На трех этажах многосекционного дома-комплекса свободно размещались не­сколько десятков квартир для семей среднего достатка. Раци­ональная, тщательно продуманная планировка помещений ос­новывалась на новейших представлениях об удобстве и ком­форте, полностью удовлетворяла запросы жильцов, но была при этом достаточно экономичной. Объединение под одной крышей такого большого (по тем временам) количества квар­тир помогало решать важный вопрос экономии земли в цент­ре города, где ее нехватка уже начала ощущаться к концу прошлого века. Кроме того, неоспоримым достоинством доходного дома стало его участие в формировании выразительного лица города XIX века —ведь оно за время архитектурного «межсезонья» (Со времен угасания классицизма до нарастания строительного бума) порядком поблекло. Доходные дома плот­но вставали в ряд с застройкой уже сложившихся улиц, ук­репляя их фронт и уходя лабиринтами своих корпусов дале­ко в глубь кварталов. Новым районам эти многоэтажные, ча­сто очень выразительные и всегда заметные объемы задавали современный укрупненный масштаб, тон, становились опорой, основой для (последующей застройки. Дом Горина своей трехчастной симметричной композицией отвечает композиционным принципам окружающих его «об­разцовых» домов. Нижний его этаж решен относительно скромно (очевидно, с тем, чтобы не подавлять соседние здания). Пластическая масса, сложность и количество деталей нараста­ют снизу вверх и достигают апогея в карнизе, венчающем фа­садную стену. Карниз — сплошной аркатурный пояс (украшение стены в виде глухих арочек), вырос­ший из плоти стен и воздуха окон. Неспокойная масса ищет выхода и находит его в центральной башенке и двух боковых шатрах, в выплесках балконов. Ясный, броский силуэт, уве­ренная и сильная пластика, наконец, мастерская техника во­площения замысла в камне сделали эту постройку одной из самых значительных, ярких в старой части города. Скажем попутно, что целая группа (до двух-трех десятков) построек выросла за последнее десятилетие XIX века «по мо­тивам» горинского дома. Более скромные, двухэтажные, не столь пластичные и размашистые, они, однако, встречаясь в самых разных районах и кварталах Саратова, легко узна­вались по задорным трапециевидным башенкам, фланкирую­щим крылья симметричного фасада. Такие дома (часть из них сохранилась), скорее рядовые, чем редкие, стали своего рода опознавательным знакам строительной экспансии. «И сюда пришло новое строительство»,— сообщали они.

Новый взгляд на искусство.
"Ожившие картины"

Второй составляющей проекта "Весеннее столботворение" было украшение всех попадающихся стен и столбов картинами знаменитых художников. Появление каждой картины сопровождалось двумя версиями её истолкования - официальной, и альтернативной, придуманной art-studi-ей "ПП".

Картина	Версия экскурсовода	Версия экскурсовывода
	Сальвадор Дали. "Рыцарь смерти" (1933 г.) На картине изображен всадник Апокалипсиса. (посмотреть, как картина устроилась)	Такой успешной кампании, предупреждающей о вреде курения, мир ещё не знал. Эта иссушенная фигура, с подчернуто пустой грудной клеткой, с сигаретой, в которую вцепилась победно поднятая рука, не может не внушать трепетного ужаса. Этот безжизненный скелет медленно окутывает смертоносная дымка. Фигура мертвого коня сурово напоминает нам о грозящей лошадям опасности. И это всего от одного грамма никотина! Сгоревшие окурки, перемешанные с костями, видимо, выпавшими из пустых ребер, завершают эту поистинне поучительную социальную рекламу.
	Обри Бердслей . "Обложка книги "Али Баба и сорок разбойников" " (1897 г.) (посмотреть, как картина устроилась)	Пророческая картина Бердслея, изображающая Сальвадора Дали в образе женщины. Буква "Д" убрана специально для отвода глаз, но если приглядеться, видно, что её отсутствие нарушает симметрию. Получается, что настоящая подпись гласит "Дали - баба". В пользу этой версии говорит обилие украшений, гламурная поза и жесты, аккуратные трусики. Приподнятые усы, как неизменный атрибут Дали, не исчезают. Что совершенно закономерно.
	Пабло Пикассо. "Пан" (1948 г.) Входит в цикл рисунков и литографий на мифологические сюжеты.	Картина была выставленна для свободной интерпретации зрителей. Возможно, это пропаганда легких наркотиков.
	Пабло Пикассо. Выставочный плакат (1960 г.). Цветная линогравюра.:)	Картина была выставленна для свободной интерпретации зрителей. Версий было много. От самых неприлично до возвыщенных. Рабочее название - "Неосмотрительно блуждающее сердце"
	Рене Магритт "Первая мировая война" (1964 г.) "Каждая видимая нами вещь скрывает что-то от наших глаз, а нам бы очень хотелось увидеть то, что прячется от нас" (посмотреть, как картина устроилась)	Это - Маяковский. Да-да. Тот самый. Судите сами. Что мы видим на этой картине? Облако. Почему не в штанах? Очень просто - это женщина. И это не повод перестать считать её/его Маяковским. Кроме того, это клумба. А значит, Маяковский был клумбой, и что самое главное, в таком случае, каждая клумба - Маяковский. Граждане! Не ходите по клумбам!
	Автор неизвестен "Высадка Колумба" (1590-1634) Опубликовал: Теодор де Брю, Франкфурт-на-Майне	Эта картина рассказывает нам о тяжелой жизни "своих" чуваков на Ибице. Если приглядеться, на уровне кораблей в правом углу, можно увидеть некоторое количество людей, которые во всю ибицца, другие же, превратившись под действием препаратов с большой земли в ибициллов, и меняют свои скромные запасы на новую дозу. И, наконец, такая жизнь снова довела кого-то до полного ибицА, и в его честь усанавливают крест на берегу. Не ходите дети, на Ибицу гулять.
	Пабло Пикассо рисунок для обложки журнала "НОВАЯ ДЕМОКРАТИЯ" (1952 г.).	Картина была выставленна для свободной интерпретации зрителей.
	Эшер "Круг" (1938 г.) three-dimensional realism & the greatest possible amount of two-dimensional restriction of freedom. (трехмерная реальность и величайшая возможность сужения свободы до двухмерности)	Бориса Моисеева (обратите внимание на гламурное положение рук) клонировали. Затем случилось очевидное - он сам себя испугался. И вот в бегстве от своей собственной сущности он начал тихо деградировать и подавать сам на себя в суд, с целью выснить, где настоящий. Естественно, получилась каша.
	Роберт Делоне "Солнце, Башня, Аэроплан: Синхронно" (1913)	Прогноз погоды в Париже. Видимость плохая. Ураган - Эльфелеву башню сломало попалам.

Кроме того, на выставке были представлены детские рисунки. Сами рисунки их интерпретации были найдены на просторах интернета, где к этому моменту они уже расползлись так, что начальный источник найти кажется уже невозможным. Вот одна из ссылок: http://www.newart.ru/gal4.htm.